тогда я преисполнился нещадным страхом, взгляд затянулся черной мутью, и в груди что-то зашипело. я увидел себя посиневшим холодеющим телом, смердящей падалью, возвышающейся на гниющих ногах. момент не спешил сменяться следующим и все растягивался, уподобляясь вечности, в то время как в диком головокружительном оцепенении мои попытки пошевелить руками обратились в незыблемую иллюзию. я видел, как с левой руки, слабо надавив ногтями, снимала кожу рука вторая. кусок темнеющей плоти точно хлипкой влажной паутиной оторвался от запястья, свалился на синюю батарею и, оставляя кроваво-серый след, стек с нее прямо под ноги, на пол. голова каменела, легкие, не отставая от прочего, продолжали гнить.
я задыхался и понимал, что ничего я так не боялся и никогда.